«Приняв «Виагру», боялся побочки». Минский художник объяснил, зачем разделся на выставке, и рассказал о цензуре и смерти

Так выглядела арт-акция Алексея. Фото: Алена Ляшкевич

Художник Алексей Кузьмич шокировал общественность 3 октября, когда на вернисаже коллективной выставки «Присутствие» (проект Алексея – одна из частей экспозиции) появился перед публикой обнаженным. Это была художественная акция «Щит». Так Алексей выступил против цензуры в искусстве. Интимные части тела художник прикрыл копией таблички с фасада здания, где находится Министерство культуры Беларуси – как он объясняет, своеобразным щитом. Во время акции он бросил перед собой пачку от «Виагры», которую принял незадолго перед выходом к публике, и планшет. Последний издавал звуки, напоминающие порноролик. Правда, на экране был черный фон с надписью «Censored». Позже художник объяснил, что имел в виду: мол, по-другому, без препаратов, у него на зацензурированное белорусское искусство "не встает".

Затем художник раскрыл ладони: на правой была надпись «Со всем», на левой - «Согласен». Затем Кузьмич крикнул «Тут нет современного искусства» и ушел в зал, где проходила его выставка.

Арт-акцию вовсю обсуждают в социальных сетях, как только не интерпретируя действия художника. Мы расспросили о произошедшем его самого.

Поначалу Алексей появился в плаще. Фото: Алена Ляшкевич

- Вопрос, который волнует, пожалуй, всех дам, увидевших фото со скандального вернисажа: к этой акции вы специально приводили тело в идеальное состояние?

- Ничего специально не делал. Держу тело в порядке круглый год, правильно питаюсь. В летний период – турник, брусья, велосипед. Более 10 лет отдал единоборствам – ММА, тайский и классический бокс. То есть я поддерживаю то, что наработано годами. Вообще, пересмотрел отношение к спорту – не трачу на него много времени. Для меня важнее использовать голову в других сферах, а не получать по ней удары.

- Но, выходит, этим проявлением арт-акционизма вы как раз и подставили голову под удар...

- Акционизм меня крайне интересует. Я считаю, что это одна из немногих свободных форм проявления искусства. Художник в современном мире зажат в институциональные рамки, сильно ангажирован: рынок и галерейный формат для того, чтобы функционировать, требуют от него определенного характера работ. Акционизм – это искусство действия. Но в отличие от перформанса свое действо художник ни с кем не согласовывает, делая то, что считает нужным, и тогда, когда от него этого не ждут. То есть он приходит в уже устоявшийся порядок вещей, привнося туда свое видение искусства. Так и получилась в этот раз в НЦСИ.

Что касается истории нашего акционизма, то в этом плане замечательный художник Миша Гулин. Алесь Пушкин больше работает в поле политики, чем искусства. Я работаю на поле искусства, хотя признаю мнение, что любое искусство – политично. Даже если человек пишет цветочки, он проявляет акт согласия. Я же проявил, скорее, противоположное действие.

- Поясните, пожалуйста, суть своей акции.

- Современные художники слишком пассивны, работая под рынок, под заказ, стараясь понравиться и боясь показаться неудобными. Поэтому они никому и неинтересны. А новостями культуры и искусства по этой причине интересуется крайне мало людей. Но я не говорю и не считаю, что искусство должно быть развлекательного характера. Зато оно должно быть резким, иметь свой голос, дерзость. Настоящий художник – не тот, кто обслуживает декорации идеологии или бизнеса. Но он задает моду, имеет свои взгляды на определенные вещи, имея смелость об этом заявлять.

- Это одно из проявлений привлечения внимания к искусству. Но лет пять назад вы проявляли активность на поле менеджмента культуры – организовывали выставки памяти отца, художника Алексея Кузьмича, известного своими мадоннами, смогли добиться создания его музея...

- Тогда я еще не считал себя художников, насколько я помню, ничего не рисовал и занимался продвижением творчества отца. Удалось закрепить его творческое наследие благодаря созданию музея в его родной деревне Махро Ивановского района, изданию книги «Творец возвышенных мадонн», организации выставок в Беларуси и за границей.

Но пару лет назад кардинально поменял свою жизнь – я это называю ментальной смертью. Тогда я начал заниматься искусством. Начинал с абстрактной каллиграфии, сейчас перешел к более актуальным практикам – перформансу, акционизму, инсталляциям, видеоарту. По сути, я перешел на путь отца. Он всегда поддерживал мои начинания в таком направлении, говорил, чтобы я посвятил свою жизнь искусству. Другое дело, что у нас в семье считалось: одного художника хватит – все-таки это сложный путь. Далеко не все становятся известными продаваемыми – речь идет о 0, 001% буквально. Остальных, как это ни печально, ждет оформительство за копейки. И они будут рады любому проявлению интереса к ним и любому заказу, пусть даже самому пошлому.

- Наверное, для обывателя стоит пояснить, что вы имеете ввиду под ментальной смертью.

- В своем искусстве сейчас я активно работаю с темами обнуления, пересечения устоявшихся норм и традиций, возможности оторваться от пласта опыта, воза информационной перегруженности и знаний, которые тебя тянут. В какой-то момент я решил отказаться от прошлого, которое меня тяготит, и заново переродиться. Сейчас я живу словно другой жизнью. Прошлую жизнь я помню, но она как будто осталась позади. По сути, я проживаю жизнь другого человека.

- В соцсетях обсуждают, что же станет с вашей выставкой в стенах НЦСИ...

- Я сегодня был в центре, хотел там записать интервью. Сначала туда не пустили журналистов, потом и меня. Я говорил, что там моя выставка, мои работы, мое видеооборудование, которое их транслирует, но представитель центра передал слова директора, что меня не хотят видеть здесь. Я только узнал, что выставка пока висит. А потом я почитал комментарий директора НЦСИ Сергея Криштаповича. На мой взгляд, не стоит человеку, чиновнику такого уровня давать подобные комментарии. Например, о том, что надо разобраться с людьми, которые взяли меня на выставку. Но от работников НЦСИ, которые видели мою экспозицию сразу после ее формирования, я слышал положительные отзывы, надежду привлечь публику на концептуальную выставку. Еще я узнал из интернета, что я бездарный художник, плохой человек, но ведь мы даже не знакомы! Но каждый волен делать то, что считает нужным...

- Уже думали, что будет с выставкой, если ее все-таки снимут с экспонирования?

- Посмотрим по ситуации. У нас мало площадок, где транслируется современно искусство. Частных мало, там большие очереди, а на государственные меня никто и не пустит, ясное дело. Пока еще не знаю и то, как поступить с работами.

Выставка Алексея в НЦСИ. Фото: Алена Ляшкевич, "Новы час"

- А что будет со знаменитой табличкой?

- Передал ее журналистам одного издания – уж очень просили. Но с условием, что я могу ее экспонировать на своих выставках в будущем. На самом деле, это просто картонка, на которую я распечатал переснятую табличку у входа в здание Министерства культуры Беларуси.

- Начали с женского вопроса, а закончим мужским: как самочувствие после препарата для стимулирования потенции?

- Это был дебют. Честно говоря, немного стремался. Я вообще таблетки особо не употребляю. Если уж совсем невмоготу, внимательно читаю аннотацию. И о «Виагре» почитал. Немножко опасался по поводу побочного действия в виде слепоты, но... Чего не сделаешь ради искусства, на какие жертвы не пойдешь. Но пока все в порядке, вижу. Больше использовать препарат не планирую.