Поэт Владимир Некляев о песнях на свои стихи: Раинчик с Тихановичем требовали, чтобы я писал только для «Верасоў», а Мулявин предлагал "Вольность"

Эту казацкую бурку главный «песняр» Владимир Мулявин вручил Некляеву на его творческом вечере на фестивале «Маладзечна-96». Фото: Личный архив Владимира Некляева

«Товарищи пожарники, к слету мы вам то, что из души, а вы нам то, что из кассы»

- Владимир Прокофьевич, говорят, на ваши стихи было написано под 500 песен, а вы еще не в книге рекордов Гиннеса…

- Для книги Гиннесса маловато будет. Есть поэты и композиторы, которые написали больше. Но кроме количества, есть еще такая вещь, как качество. Пусть при занесении в книгу мировых рекордов она не учитывается, однако, по этому критерию из 500 довольно много отсеется. Надо признать, что создатели песен (да и художники, скульпторы - люди искусства) довольно часто подхалтуривали. Особенно в советское время. Знаете, сколько в колхозах скульпторы сваяли, а художники написали Лениных? Сколько колхозов - столько и вождей! За это платили, за одного Ленина можно было год прожить.

Владимир Некляев вспоминает, что порой по-настоящему народными становились, по сути, заказные песни - как "Світанак", который писался с Игорем Лученком для спектакля "Как закалялась сталь".

Фото: Татьяна МАТУСЕВИЧ

Примерно то же самое мы и с песнями проделывали. Звонит утром Игорь Лученок: «Собирайся, вечером едем к пожарникам. У них какой-то слет». И, пожалуйста, товарищи пожарники, к вечеру, к слету для вас песня. Мы вам то, что из души, а вы нам то, что из кассы. Им это тоже выгодно: отчитывались о проведении культработы. А теперь посчитайте, сколько всяких профессий - гражданских, воинских. Когда в Беларуси шахтеры с нефтяниками появились, мы первыми оценили их нелегкий труд. А они - наш.

Вообще-то, весело было. Только не подумайте, что этим мы и жили. Нет, так зарабатывали на жизнь. А жили другим. Настоящие песни писались без мысли о кассе. Впрочем, и по заказу хорошие случались. Например, наша с Лученком песня «Світанак» написана к спектаклю «Как закалялась сталь», с которым у нее ничего общего. «Узняўся над лесам світанак крылаты, і зорка упала, як кропля з вясла...» – причем тут сталь?

- Кто кого искал в БССР, кто в ком был больше заинтересован - поэт или композитор?

- По-разному, наверное, бывало, но меня находили композиторы. Первым - светлой памяти Эдуард Зарицкий. Не помню, какую мы с ним песню написали, но помню, что первую. Потом нашли меня Владимир Будник (с ним мы «Янку Купалу» спели), Леонид Захлевный, Евгений Глебов, Игорь Лученок, Владимир Кондрусевич, Владимир Мулявин – да практически все белорусские композиторы, работавшие в жанре песни.

Но круче всех нашел руководитель ансамбля «Верасы» Василий Раинчик. Пока остальные спрашивали, не напишу ли я стихи на ту или другую мелодию, он приехал ко мне (вместе с Александром Тихановичем) и заявил, что я должен писать песни для «Верасов». Только для «Верасоў» - и ни для кого больше. Я спросил, почему должен? И почему только для них? Оказалось, потому что Раинчик - самый крутой композитор, Тиханович - самый крутой артист, а я самый крутой поэт. На эту достаточно нахальную крутизну я ответил: «Так вот нет», - но ни один из них, хоть оба с хорошим слухом, этого как бы не услышали. «Жалко, что у тебя нет рояля», - сокрушился Раинчик, а Тиханович предположил, что к следующему их приезду я куплю рояль. «А пока, - сказал он, приглашаем тебя к нам в студию послушать нашу музыку. Останешься, так останешься, уйдешь - вернешься». Я послушал в студии их музыку — и остался. Так написались «Любви прощальный бал», «Карнавал», «Музыка для всех», «Караван» и другие хиты «Верасоў».

С «Верасамі» у Некляева - особые отношения. Вот и на гастроли в Германию ВИА ездил в компании поэта (он в кепке - в центре третьего ряда, на первом плане - Ядвига Поплавская, в последнем ряду - Александр Тиханович и Василий Раинчик. Фото: Личный архив

Кстати, есть композиторы (скажем, Кондрусевич, Захлевный), с которыми работать мне было легко (потому что мы как бы ритмически совпадали), и есть те, с которыми, а вернее, с чьей музыкой, трудно. Раинчик - из трудных: ритмически мы совершенно разные люди. К тому же все, что я с ним писал, писалось на так называемую «рыбу» — это когда не музыка пишется на стихи (как в случае с Кондрусевичем), а стихи пишутся на готовую музыку. И поскольку внутренняя музыка (темперамент, способ жизни) у нас с Раинчиком разная, добиться совпадения в звучании мелодии и стихов было весьма сложно. Вот с Эдуардом Ханком из-за этого (из-за нашей абсолютной разности) у нас вообще ничего не получилось. Сколько ни пробовали - получалось или у меня, или у него хорошо, а вместе - никак. Такая вот непростая вещь эта простая песня.

Владимиру Некляеву доводилось выступать с композитором Эдуардом Ханком, но вот совместных песен у них не было. Фото: Личный архив Владимира Некляева

«Песней «Честь имею» Мулявин как бы подвел черту под прожитым»

- Сегодня к песням пишут текст, слова, но не стихи. Как считаете, почему? И что в тонкостях такой лирики имеет отношение к популярности песни?

- Сегодня пишут песни все, кому не лень. И жук, и жаба. И если для создания музыки нужно хоть ноты знать, хоть какое-то музыкальное образование иметь, так для написания текстов даже знание грамоты, правил языка уже как бы не обязательно. Если ты работаешь профессионально, то, когда пишешь, например, стихи на музыку, ты не только должен наполнить песню смыслом, но и написать стихи так, чтобы совпадала каждая сильная нота с ударным слогом, чтобы на длинную ноту приходилась открытая, гласная фонема, иначе певцу неудобно будет петь... Кто-нибудь у нас сегодня так работает? Не похоже. Я уж не говорю о бессмысленности того, что сегодня поется.

И еще: поразительно, но практически нет песен с мелодиями. А присутствие мелодии и есть первый признак таланта. И если нет мелодий, то, стало быть… Ну да, может быть, я не все слышал. Мне сейчас вообще, честно говоря, не до песен. Совсем другие вещи пишу. Песни - разве иногда, по давней дружбе.

Владимир Некляев раскрыл секрет того, как писать запоминающуюся песенную лирику.

Фото: Сергей ТРЕФИЛОВ

- В вашем послужном списке есть популярные песни и на белорусском, и на русском языках...

- Теперь пишу только белорусские стихи для песен. И это вовсе не «национализм», как счел один молодой композитор, на музыку которого (кстати, неплохую) я отказался писать стихи на русском. Просто только так, по-белорусски, у меня стихи пишутся, а по-другому - нет. В прежние времена писал и белорусские стихи для песен, и русские. Потому что композиторы были друзьями - и очень уж они наседали: всем хотелось на всесоюзную песенную арену. И не только для славы. Если получался шлягер на русском языке, он включался не только в репертуары филармоний, но и, скажем, ресторанных оркестров, и приносил хорошие авторские гонорары. Представьте, сколько ресторанов от Владивостка до Бреста. И из каждого каждый день пусть даже по копеечке…

- Вы назвали некоторых своих соавторов. Что о сотрудничестве с ними вспоминаете прежде всего?

- Почти со всеми композиторами, с которыми писал песни, я был не только в творческих, но и в дружеских отношениях. Некоторых из них - Лученка, Глебова, Мулявина, Будника - не стало, с кем-то – например, с Раинчиком - отношения разорвались. Но то, что мы сделали, написали, осталось. Одна из наших песен, «Жыве Беларусь!», могла стать гимном Беларуси - все к этому шло. Но тут у меня не пошли дела с властью, я уехал почти на четыре года в Финляндию - и, конечно, автором гимна быть уже не мог. А вместе со мной не стал им и ни в чем не виноватый Раинчик. Жаль, конечно, но я не думал, что он так крепко из-за этого обидится...

С Владимиром Мулявиным (справа) поэт сотрудничал и в 1980-х, и в 1990-х. Тогда же песни на стихи Некляева пело и молодое поколение "Верасоў" (Сергей Раинчик - слева). Фото: Личный архив Владимира Некляева

Жаль еще, что не успели мы, не сделали то, что задумали, с Мулявиным. Он предложил мне написать с «Песнярами» программу «Вольность». Начали - и неплохо начали, - а он вдруг все завершил. Разбился. Превысил скорость жизни, как доктор мне в Москве сказал, до несовместимости с ней. И одной песней из «Вольности», которую спел и к которой написал музыку припева, как бы подвел черту под прожитым: «Честь имею, честь имею и в бою и на пиру. Честь имею! Только с нею и живу я, и умру».

В последнее время песен я почти не пишу, дружеские нити с соавторами истончились. Исключение - Змицер Вайтюшкевич. Он моложе, энергичнее – да и вообще молодец. Когда я смотрю на него, Дина Рида вспоминаю, который собирался, кстати, спеть одну из песен «Верасов». Но не сложилось у нас с Раинчиком ни с гимном, ни с Ридом.

Некляев говорит, что, смотря на Вайтюшкевича, вспоминает Дина Рида.

Фото: Сергей ТРЕФИЛОВ

- А есть то, чего жаль – ненаписанного или написанного, что так и не стало песней?

- Никогда не считал, сколько стихов, написанных для песен, ими не стали, но их довольно много. Музыку на них пробовали писать разные композиторы, но вот что я заметил: если они не запевались сразу, то не запевались и потом. Песня вообще случается вдруг. А не вдруг не случается. Как вообще-то и многое другое в жизни. Любовь, о которой столько песен. Да и сама жизнь. В ней, в моей жизни, я никогда и ни о чем не сожалею. Потому что не о чем сожалеть, если у тебя есть жизнь.

10 самых известных песен на стихи Некляева

«Гуляць дык гуляць», «Любви прощальный бал», «Світанак», «Караван», «Карнавал», «Музыка для всех», «Раз ды разок», «Янка Купала», «Родны мой горад», «Честь имею».

ИСТОРИИ В ТЕМУ

«Валодзя, у нас што, праблемы?»

Артист Змицер Вайтюшкевич рассказывал «Комсомолке» об истории песни «Нібыта музыка не тая».

- Некляев написал стихи, показал их своей жене Ольге. Она прочла и спрашивает: «Валодзя, у нас што, праблемы?». – «Не, гэта Зміцер папрасіў напісаць», - отвечает Владимир Прокофьевич. – «Дык у Змітра праблемы?», - спрашивает Ольга. Но это как раз тот случай, когда я попросил Некляева написать о том, когда человек по какой-то причине всем недоволен.

А после смерти Александра Тихановича сам Владимир Некляев рассказал в своем Фейсбуке историю об одной так и не родившейся песне.

«Калі была запісаная песня «Любви прощальный бал», якую ўдала выканаў Аляксандр Ціхановіч (у дуэце з Ядзвігай Паплаўскай), ён раптам папрасіў: «Напішы вершы для раманса». Я адмахнуўся: маўляў, які з цябе «рамансіст», - але ён упарта да гэтага вяртаўся: «Хачу раманс праспяваць. Так, каб Ядзя заплакала...».

Урэшце я напісаў вершы, Раінчык павінен быў напісаць музыку, але тут канфлікт у «Верасах», - і стала не да рамансаў...Не ўзнікла музыка. З часам я пра раманс гэты й забыўся. І вось сёння, назаўсёды развітваючыся з Аляксандрам Ціхановічам, абняўшы Ядзю, якая заплакала, успомніў. Знайшоў у архіве і ўбачыў: тэкст - той самы, змест тэксту - іншы. Зусім іншы. Шкада, што музыка не ўзнікла.

Авторское чтение Владимира Некляевым своих стихов порой звучит эффектнее, чем популярные песни, на них написанные.

Фото: Сергей ТРЕФИЛОВ

Романс, который так и не исполнил Александр Тиханович:

Певчее поле

Я сегодня тебя

Никуда не зову,

Колыхнулась судьба,

Как трава на ветру.

И я напрочь забыл

Все, что было с тобой,

И хрустальная пыль

Поднялась над травой.

В той хрустальной пыли

Проплывают вдали

Очертанья земли,

Очертанья любви.

И плывут к небесам

Через поле и лес,

И становятся там

Очертаньем небес.

ПРИПЕВ:

Боже мой, Боже мой, Боже мой,

Как хрустально звенели капели,

Как пронзительно пахло весной,

Как с тобой мы смеялись и пели!

Боже мой, Боже мой, Боже мой,

Мы с тобой сумасшедшие, что ли?..

Тишиной, тишиной, тишиной

Заполняется певчее поле.

Так уходят из снов,

Очертанья сменив,

Так уходит любовь –

На разрыв, на разрыв.

И теперь, и теперь

Между мной и тобой –

Эта звездная дверь

В этой бездне сквозной…